Два мира

Любовь слезами не вернёшь,
Любовь словами не удержишь…


К стеклу холодному прильнёшь:
Снег ослепительный и свежий,
На ветках дремлют снегири,
На крышах розовые тени…


А с этой стороны, внутри –
Зелёное тепло растений, 
Воды кипящей пузырьки,
Утюг на скатерти суконной…


А так, казалось бы, близки
Мир комнатный и заоконный.

Монолог Снегурочки

Сначала комочек из снега валяли
В снегу…
Так меня начинали –
Ваяли.
Потом увлеклись
И поверили в чудо.
И я ощутила неясное: буду!
Так значит – живая,
Коль я ощутила 
И тело, и дух, и движения силу…
Всё так.
Только труд ваш, по сути, не нужен:
Когда я растаю, останется лужа,
И плоти моей испарится начало…
Но будь я из мрамора –
Я бы молчала.

На Петроградской стороне

И нет прохожих, только снег
Метёт в лицо, сбивает с ног.
На Петроградской стороне
Безлюдно, холодно, темно.


Трамваев тёплые огни
Вдоль улиц проплывают.
Пусть.
Такси снуют.
Что мне они?
Я никуда не тороплюсь.


Устать, замёрзнуть…
И войти
В подъезд, где лестница светла,
Услышать на своём пути
Тревожный возглас:
- Где была?!


Перешагнуть порог с трудом,
Коснуться побелевших щёк…
Почувствовать, что здесь мой дом,
Где кто-то ждёт меня ещё.

Пейзаж с фигурой под дождём

Унёс тепло моей руки,
А я осталась.
Вбирают медленно замки
Дверей усталость.


Квадратного окна проём
Прямой и чёткий –
Пейзаж с фигурой под дождём
Крестом зачёркнут.


В квартире тихо и темно.
И вдруг – бренчанье:
Туманом дышит на окно
Кипящий чайник.


Дрожащей крышкой, словно шут,
Гремит и дразнит.
Сейчас соседей приглашу,
Устрою праздник.


С чем поздравлять придут меня
В столь поздний вечер?
С началом приближенья дня
Желанной встречи.

Всё в прошлом...

Всё в прошлом.
Выплаканы слёзы.
Ночная улица молчит.
Открою дверь, войду с мороза
К потрескивающей печи.
Как другу, протяну ладони
Огню, зажжённому тобой.
Безжизненные пальцы тронет,
Всё глубже проникая, боль.
Сосуды вновь наполнит кровью,
По пальцам разливая жизнь…
Ты удивлённо вскинешь брови, –
Вопрос усмешкой пробежит…
Ни звука в комнате, ни света.
Лишь пламя на кольце блеснёт…
Молчание в тени газеты.
Усмешка на губах, как лёд.

До завтра...

Так рано и уже совсем светло.
Калитка настежь… Был ты или не был?
Твои следы ещё не замело
Таким внезапным долгожданным снегом.


Махнул рукой окошку моему,
Беззвучное «До завтра!» мне оставил…
Как тих и нежен снег. Но почему
Мне кажется, до завтра он растает?

Душа снега

Там, в городе, снег с солью перемешан,
Безжалостно истоптан каблуками…
А здесь – настолько хрупок, свеж и нежен,
Что боязно притронуться руками.


И всё-таки, его покой нарушив,
По самое колено утопая,
В невинную, доверчивую душу
Я валенками грубыми ступаю…


Смотреть боюсь на разрушенье это –
В пространство ослепительного света, -
Глаза слезятся от внезапной боли –
От чистоты распахнутого поля.

Утро в Хибинах

Там, где вершины таяли вчера,
В холодный сумрак погружая солнце,
И одиноким призраком гора
Клубилась над равниной полусонной,
Творит своё начало новый день.
Вот он блеснул кристальными лучами,
Затем нанёс мазками светотень
На белизну, и утро зазвучало
В долине, и на склонах, и за той,
За неприкосновенной гранью снега,
Где угасает пламенный восток,
Покров снимая с трепетного неба.

Золотая отметина

Живопись осени лёгким движением
Тронула в парке листву...
Нет у природы ни в чём завершения -
Может быть, этим живу?


Больше - ни слёз, ни тоски, ни усталости,
Радует слух тишина.
Всё узнаю до оттенка, до малости,
Словно и не было сна...


Чистой, нетронутой зеленью светится
Пара знакомых берёз...
Лишь у одной золотая отметина -
Прядь поседевших волос.

Всё хорошо

Утренний хор перелётных птиц
Врывается в хрупкий сон.
Свет проникает сквозь дымку ресниц,
Влажен и невесом.
Прислушаться к песне, звучащей внутри,
И не понять слова.
Откуда этот восторженный ритм,
Мотив, знакомый едва?
Распахнуты окна, и солнца свет
Струится сквозь тонкий шёлк.
На подоконнике рыжий букет…
Всё хорошо.

Птица души

Июнь закипает
пушистой сиренью
и птица души
в золотом оперенье 

кружится
порхая с цветка
на цветок
и ловит с небес
вдохновенья поток... 

Единственный из всех

Ты ускользаешь из разжатых рук,
Желая избежать моих объятий.
И я сомкнуть не смею новый круг,
Тебе давая волю миновать их.

Не спрашивай, зачем меня в твой дом
Незваной гостьей привела дорога.
Возьми за плечи - не жалей о том,
Что их согрел... Мне надо так немного:

На стареньком диване в уголок
Присесть и, молча обхватив колени,
Взирать на незатейливый мирок...
Так входят в мир, очнувшись от болезни.

Пусть за окном искрится мой успех,
Как хрупкий снег, до первой непогоды...
Ты, может быть, единственный из всех,
С кем не страшусь огонь пройти и воду...

Горстка белых крошек детства

Ты, душа - ребёнок малый,
Посмотри на Божий мир:
Помнишь, пташка щебетала,
Всех звала на хлебный пир?

Я на цыпочках, босая,
В приоткрытое окно
Крохи белые бросаю, -
Это было так давно!

Хрупко веточка звенела,
Таял иней на кустах,
Просыпаясь, утро пело
Голосами Божьих птах...

Горстка белых крошек детства -
Светлячки далёких дней
Да помогут мне вглядеться
В глубину души моей. 

Небесное платье

Стать единственной не успела я
Для того, кто всех больше нужен мне.
Не надену я платье белое,
Не укроюсь фатой воздушною.
Бирюзовой куплю материи,
Появлюсь пред тобой небесная.
Зачарованный да растерянный,
Будешь знать один, что невеста я.
Упаду я в твои объятия,
Под ногами земли не чувствуя…
Ангел шьёт голубое платье мне.
Значит, скоро я прилечу к тебе. 

Колыбельная мужу

Вот и ветры подули осенние,
Нас пытаясь, как ветви, склонить...
Взяв клубок, набираюсь терпения
И тяну бесконечную нить,
Ряд за рядом, за петелькой петелька,
В пёстрый шарф превращая её.
Чтобы в холод он кутал и грел тебя,
Чтобы радовал сердце твоё.
Хочешь, стану я кроткой и ласковой,
Буду спицами тихо стучать
И, колдуя волшебными красками,
Сны цветные вязать по ночам...
Спи, любимый, да будет тепло тебе
Там, где носится в грёзах душа.
А пока пребываешь в полёте ты,
Ждёт тебя мой распахнутый шарф. 

 

Я жгу охапки слов

Я не жалею слов - порой таких случайных,
Нескладных и смешных, беспомощных до слёз.
Что может доказать, в чём убедить - молчанье?
Словам держать ответ, какой с молчанья спрос...

Рискуя иногда прослыть чудной и глупой,
Я жгу охапки слов, колдуя над строкой.
И вспыхивает мысль, как микролуч под лупой.
И я иду за ней обугленной тропой...

Порой в себя стучусь, как в каменную стену,
Измученной душой твердя упрямый стих.
И утихает боль, и силой слов бесценных
Живу я и дышу, благословляя их. 

Мэнни Квин

Стоит в уголке молчаливо
Товарка моя Manne Quin*... 
Стуча каблучками, ушли Вы. 
Я бросила мусор в камин. 


Крылатого творчества радость 
В конторскую загнана клеть. 
Иголкой снующая фраза 
Твердит мне: «Успеть бы, успеть!» 


Успела... И вот уплываю 
В сплетения рыхлого сна, 
Где Мэнни, одежду срывая, 
Кричит, что она ей тесна! 


В несносных лохмотьях трясутся 
Упругая грудь и бока… 
В руках у меня остаются 
Три жалких цветных лоскутка. 


Тяну из них тонкие нити, 
Сдуваю с ладони пыльцу 
И знаю, что всё это снится, 
Но слезы плывут по лицу… 


О, jacket**, в котором ушли Вы, 
До нитки раздев манекен! 
Лежат на столе сиротливо 
Три доллара мятых взамен. 


____________________ 
*Mannequin – манекен; 
** jacket – жакет.